В Петербурге в рамках международного фестиваля комиксов, кино и компьютерных игр «Старкон» с поклонниками пообщался известный российский переводчик и общественный деятель Дмитрий «Гоблин» Пучков. После встречи корреспондент Федерального агентства новостей задал ему несколько вопросов.

– Дмитрий, что вы думаете о блокировании Россией трибунала по делу о катастрофе с малайзийским Boeing?

– Есть международные законы, в соответствии с которыми рассматриваются все катастрофы. Эта катастрофа на протяжении года усиленно игнорировалась, украинские войска обстреливали место падения Boeing, комиссии туда не пускали (да они туда ехать и не хотели). На протяжении года ничего не происходило, а тут вдруг они захотели трибунал. Совершенно очевидно, что это направлено против России. Хотелось бы знать, а российских экспертов привлекли для оценки происшествия? Если есть претензии к России, пригласите российских экспертов, давайте разбираться. Если самолет сбила российская ракета «Бук», путь наши эксперты выскажутся на эту тему. Пусть предъявят поражающие элементы, обломки. Но они тянули год, а теперь вылезают с каким-то бредом. Вместо того, чтобы рассказывать, как непосредственно произошла трагедия, они пытаются перевести все в политическую плоскость — мол, виновные должны быть наказаны.

Через 20 минут после трагедии западная пресса пестрила заголовками: «Путин убил наших детей». А вышли ли опровержения на этот счет потом? Нет, не вышли. У них уже все решено. По-моему, тут разбираться не в чем.

Самолет в сторону ведения боевых действий запустил украинский диспетчер и его командование. Все остальное вторично. Если нашлись люди, которые запускают самолеты туда, где идет война, виноваты в трагедии они. А, может, в самолет нечаянно попали? Помните, как украинские войска сбили самолет, летевший из Израиля. Это несчастный случай был, оказывается. А, может, и здесь тоже несчастный случай. Украине не привыкать сбивать гражданские самолеты. История с трибуналом – это пропагандистская агитка, преследующая сугубо политические цели, а не попытку узнать, кто виноват в этой трагедии, как и почему.

– После этого против России усилились санкции…

– Им не нравится гражданин Путин. На мой взгляд, он делает что-то полезное для России. Если Путин говорит, что дважды два – четыре, немедленно поднимается вой: «Это не так! Не четыре! Сейчас мы скажем, сколько будет дважды два, исходя из сегодняшней политической обстановки». Если Путин им так не нравится, наверное, он делает что-то полезное.

– Я знаю, что вас многое связывает с проектом «28 панфиловцев». Как вы отреагировали, когда Госархив официально опроверг подлинность этой истории.

– Выглядит смешно. Гражданин Мироненко (директор Госархива — прим. ФАН) – ярый антисоветчик, а, значит, русофоб. Бой был? Был — никто этого не отрицает. Немцев не пустили на Москву, люди погибли — все это правда. Но что тревожит Госархив? Что людей погибло больше или меньше? Приехал корреспондент Кривицкий на фронт, и ему сказали, что на участке погибли 28 человек. Корреспондента не пускали на место событий, и это нормально. И что же он должен был написать? Что это вранье сталинских пропагандистов? Кривицкий написал заметку, и он не лгал, ему командование сказало эти цифры. Но яростно утверждается, что это миф. Москву никто не оборонял, а немцы дошли до Урала или до Японии — видимо, такое понимание у Мироненко. Люди сражались, кого-то контузило — нельзя это отрицать. Среди этих людей оказался предатель (хотя я не могу его так назвать) Добробабин, который убежал из плена в Харьковскую область, и в своей деревне стал работать полицаем — да, было такое. Но это как-то отрицает, что он стоял насмерть у разъезда Дубосеково?

Эти документы были опубликованы в 1966 году, в 1998-м перепечатаны в «Новом мире», а Мироненко только сейчас совершил открытие. А есть другие документы того же 1966-го года, которые содержат опрос выживших тогда людей, которые говорят, что бой был. Мироненко хотел сказать, что это миф? Это не миф, а подвиг, который превратился в легенду. Народ через мой сайт собрал 33 миллиона рублей на съемки этого фильма, министерство культуры выдало еще 30 миллионов. Мироненко, видимо, очень не нравится, что Минкульт выделил столько денег на съемки патриотического кино.

– К слову о патриотизме. Мы видим, что на этом фестивале люди переодеты в очень разных героев. Молодые люди ищут себе идеалы. Не ощущаете ли вы дефицита персонажей в российском кино, которым хотелось бы подражать?

– Конечно ощущаю. Двадцать пять лет усиленной дегероизации дают свои увесистые плоды: Александр Матросов поскользнулся и упал на амбразуру, панфиловцев не было, Николай Гастелло, наверное, пьяный был. У нас в России живет много народов, пройдитесь по фестивалю и посмотрите — там хоть один наш народный герой есть? Никого нет, все американские. Они снимают гораздо более сильные, красочные фильмы. Причем все американские герои – патриоты. В фильме «Трансформеры» с пришельцами сражается армия США, потому что у них есть уверенность, что они всех сильнее и лучше. А у нас «Штафбат», «Предстояние», «Цитадель», «Сталинград» и прочий мусор. Увы, никаких героев российский кинематограф не производит. Их производить-то не надо. Нам в детстве не нужны были Бэтмены и Супермены – у нас были Леня Голиков, Зоя Космодемьянская и Зина Портнова. Нам не нужны идиотские персонажи с резиновыми ушами. Но эти идеалы поломали, а взамен пока ничего нет.

– Вы часто говорите, что мы как народ себя не любим. Это результат, как вы сказали, дегероизации или это часть нашего менталитета?

– В том числе. А когда эти вещи спонсируются на протяжении десятилетий, такие и получаются результаты. Так быть не должно. В семье ведь как про дедушек и пап рассказывают? Что дед был алкоголик, а отец маму бил? Нет, дедушка был хороший — так говорят. Были у дедушки проблемы в некоторых аспектах, а в целом он нас родил, вскормил, дал образование и выпустил в жизнь. Наши семейные проблемы — это наше личное дело. Какие-то вещи наружу не выносятся. Так же и в стране — зачем вы тащите грязь наружу? Грязь есть всегда и у всех, но зачем выставлять ее напоказ? А ребенок – он как мартышка: смотрит на родителей и повторяет за ними. Так в кино дети ходят и вдохновляются примерами. Сколько людей Арнольд Шварценеггер загнал в спортзалы? А ведь он для этого ничего особенного не делал — просто поигрывал мышцами. Это замечательно, так должно быть и у нас. Ребенок сначала обезьянничает, а потом начинает действительно проникаться этими примерами и идеалами. Говорят, что нет большей чести, чем отдать жизнь за други своя — так воевали наши предки. Такие должны быть примеры.